В гостях у Валерии Гай Германики: разговор с режиссером о ее необычной квартире в центре Москвы, дочерях и новой любви

Пальцы предательски коченеют на морозе и не дают набрать код домофона. Ошибка, снова ошибка — раздается противный писк. Наконец мы внутри. Старинный дом в самом центре столицы. Несколько лестничных пролетов — и мы на втором этаже. Узнать дверь Валерии Гай Германики среди остальных несложно — она ярко-розовая с рисунком: волк догоняет трех зайцев.

В квартире полным ходом идет съемка для HELLO! — Лера и ее 10-летняя дочь Октавия позируют на кровати в спальне. В коридоре, надев мамины туфли на каблуках и держась за нянину руку, ходит младшая, Северина, которую домашние зовут просто Сева.

Валерия Гай Германика с дочерьми Октавией и Севериной и собакой Моней в своей квартире. «Всегда любила старую Москву и мысленно к ней стремилась. Теперь волей Божией здесь живу», — говорит она. 
(Валерия: блуза, Joseph; брюки, Masterpeace. Октавия: футболка, Diesel; брюки, Monnalisa; все — «Кенгуру». Северина: платье, Molo («Кенгуру»))

Квартира Германики под стать ей самой: красные межкомнатные двери с розовыми наличниками, барельефы на стенах и десятки ярких картин, некоторые из них написаны лично хозяйкой.

Я не думаю, что умею рисовать, — говорит Валерия, заметив наши взгляды. — Если делать экспертизу работ, то она вряд ли покажет, что они имеют художественную ценность. Рисую для себя, когда есть желание. Могу дарить кому-то, могу дома вешать.

Межкомнатные двери в квартире Валерии красного цвета с розовыми наличниками, спальню украшают иностранные плакаты ее фильмов «Все умрут, а я останусь», «Да и да», а также афиша картины 1965 года «Гиперболоид инженера Гарина»

На кухне в медной турке закипает кофе. На диване спит любимая собака Леры, Моня, смешно высунув набок язык.

Это особенность породы китайской хохлатой — у них необычный прикус,

— объясняет Лера, присаживаясь рядом. Моня живет у Германики более 10 лет, он объездил с ней мно­жество фестивалей и съемочных пло­щадок.

Боевой товарищ и важный член семьи, 

— представляет друга режиссер.

В гостиной — старинный буфет. В коридоре, напротив входной двери, стоит тумбочка с различными статуэтками — наградами режиссера

Первого марта Валерии исполнилось 35 лет. Глядя на нее сейчас — с аккуратно уложенными волосами и совсем без макияжа, трудно поверить, что та же девушка 10 лет назад носила разноцветные дреды и серьгу в носу.

Я давно ничего не делаю с собой, а мне каждый день говорят: «Ты так изменилась, сняла пирсинг!», «О, ты расплела дреды!». Хочется ответить: «Ребят, вы издеваетесь? В последние годы я даже не крашусь.

На вопрос о том, с чем связаны такие перемены, Лера отвечает не раздумывая:

Что касается внешности, просто не хочу выглядеть городской сумасшедшей. А если говорить о внутреннем состоянии, то мне больше не с кем бороться, да уже и не хочется. Я не чувствую необходимости вставать на баррикады. Нет сил и лень. Сейчас я отдыхаю. Заканчиваю фильм и расслабляюсь.

Все умрут, а я останусь

Германика снимает «Мысленного волка» уже почти два года. Это притча по сценарию Юрия Арабова об отношениях матери и дочери, лишенных любви. По словам режиссера, страх к некоему вымышленному животному постепенно начинает их сближать. Фильм о духовном — его может снять только тот человек, который старается жить духовной жизнью.

Вопрос веры интересует меня уже многие годы. Причем с разных сторон,

— говорит Лера, в квартире которой повсюду иконы. В 27 лет она попросила подругу отвести ее в церковь. Разговоры с батюшкой помогли примириться с действительностью, она стала проще и спокойнее относиться к жизни. А прошлым летом Валерия даже стала автором и ведущей телепередачи «Вера в большом городе» — о том, как совместить современные реалии и христианство. Правда, сейчас программу ведет уже другой человек.

Коридор в квартире Германики украшен картинами, многие из них она написала сама. Над кроватью в спальне — барельеф в виде двух крылатых лис с букетом репейника

В последнее время я вся в кино, выпадаю из жизни, — замечает Германика. — Я просыпаюсь и иду на работу. Прихожу — ложусь спать.

В этот момент из коридора доносится звонкий детский голос:

Ма-а-ам, мы гулять.

Лера выходит проводить дочерей на прогулку с няней и снова возвращается к разговору о распорядке дня:

Октавия учится в православной школе. А еще поет в хоре Театра Станиславского и вместе с Севой занимается плаванием и конным спортом. Мы ездим брать уроки на ипподром: старшая катается на большой лошади, а младшая — на пони. Сева ее чистит, расчесывает и учится за ней ухаживать. Я тоже иногда могу взять коня и покататься в большом манеже.

Когда речь заходит о том, кем ее дети хотят стать в будущем, Валерия становится как будто серьезнее и отодвигает в сторону чашку с кофе:

Мы не говорили на эту тему. Мне кажется, это вопрос из советской хрестоматии. Я не понимаю, почему дочерям нужно обязательно выбирать какую-то профессию. В первую очередь они должны стать хорошими людьми — настоящими, разумными, добрыми, выйти замуж и родить детей. А остальное меня мало интересует. Кем-то они, наверное, будут работать… если будут, конечно.

По словам Валерии, у старшей дочери нет времени на гаджеты. Она сама планирует свой день — учит уроки, ходит на занятия и очень много читает.
(Футболка, Stella McCartney; джинсы, Dolce&Gabbana; все — «Кенгуру»)

Бурная фантазия

Со своей профессией Германика тоже определилась не сразу. В свое время училась на разных факультетах, в разных университетах. Хотела быть зоологом, историком и журналистом, готовила собак для выставок, а в итоге стала режиссером. Первая серьезная проба пера — документальный фильм, позже — сериалы «Школа» и «Краткий курс счастливой жизни» и полные метры: «Все умрут, а я останусь», «Да и да».

«Я больше не чувствую необходимости вставать на баррикады. Сейчас я просто отдыхаю».
(Платье, Masterpeace)

Прославил Валерию в России, конечно, сериал «Школа» — после него ею начали интересоваться, следить за ее жизнью, а во всем мире — Каннский фестиваль.

Но я больше не снимаю фильмы про школу и подростков. Эти темы себя исчерпали. Как, собственно, и артхаус, — говорит Валерия. — Я сейчас доделываю авторский фильм и не думаю, что у меня есть силы дальше заниматься таким кино. Моя фантазия всегда выходит за рамки установленного бюджета. Как недавно сказала моя подруга, «снимать теперь нужно не для фестивалей, а коммерческое кино для Netflix.

Первое и второе

Пока мы говорим, в комнату пробирается Сева, вернувшаяся с прогулки. Она ищет Моню, чтобы поиграть с ним. Девочка улыбается, отвечая на вопросы, и, кажется, совсем не стесняется.

Она у нас всегда такая позитивная, на все говорит «да» и «да», — замечает Германика. — За все берется. Все у нее получается, много не размышляет. У Октавии же философский склад ума, она анализирует, может переживать, грустить. Недавно Сева пошла в детский сад, стала еще более самостоятельной. Сама ест, одевается. Вообще, я против всех этих госучреждений — садов, школ. Считаю, что хорошее образование можно получить и дома. На днях специально сходила в садик и удивилась: все не так печально, как я себе представляла. У меня другие воспоминания об этом периоде жизни. Я иногда пугаю Октавию, что, если будет плохо есть, положу ей второе в первое — котлету в борщ, как у нас это делали в саду. Она даже не понимает, о чем я говорю. Время сейчас совсем другое.

Валерия не в восторге от госучреждений — считает, что хорошее образование можно дать детям и в домашних условиях. Впрочем, когда она бывает в детском саду у Северины, видит, что дочери там интересно. (Валерия: бомбер, Escada; футболка, Luisa Cerano; брюки, Masterpeace. Северина: платье, Molo («Кенгуру»))

«Недавно Сева пошла в детский сад и стала еще более самостоятельной». (Северина: платье, Molo; очки, Monnalisa; все — «Кенгуру»)

По словам Валерии, у нее со старшей дочерью много общего:

Мы похожи характерами — по степени неадеквата, сложности, противоречивости, но Октавия более структурированная личность, чем я. С ней можно договориться, но только на ее условиях. Ни на каких других. Она очень организованная девочка. Сама составляет свой распорядок и следует ему: учит уроки, посещает занятия и обязательно читает каждый день. У нее нет времени на гаджеты и соцсети. Я с детства приучала дочерей к книгам. Сначала много читала Октавии вслух, ставила аудиокниги, а потом она сама начала интересоваться литературой. Сева любит стихи, сказки народов мира.

Полноценный родитель

Валерия растит дочерей одна, но улыбается, когда слышит словосочетание «мать-одиночка».

Я полноценный человек, родитель, хотя и получаю пособие от государства. У меня даже приложение есть на телефоне для этих выплат (пытается найти). Было, но куда-то пропало, — говорит она со смехом. — Я никогда не впадала в депрессию по поводу того, что у детей нет отца. И не боялась, что сама с ними не справлюсь. Я просто люблю их и действую так, как подсказывает мне сердце.

Валерия считает, что старшая дочь более структурированная личность, чем она сама.
(Валерия: платье, Masterpeace. Октавия: футболка, Stella McCartney; джинсы, Dolce&Gabbana; все — «Кенгуру»)

Что касается отношений, то в жизни Леры есть и любимый мужчина — зовут его Денис. Но кричать о своих чувствах на весь мир она больше не готова. 

Для меня это великий подарок от Бога, что в моей жизни есть человек, которого я люблю. Я всегда очень серьезно веду себя в отношениях: не было такого, чтобы я то к одному присматривалась, то к другому, просто так с кем-то встречалась. Не ищу мужчину, боясь остаться одной, у меня не тикают никакие биологические часы, как у многих других. Мой любимый человек сам меня нашел, я этому очень рада и, как говорят у нас в кино, «иду от партнера».

Валерия смотрит на часы — ей пора уходить: Михаил Ефремов пригласил в театр посмотреть репетицию нового спектакля.

На премьеры фильмов я тоже хожу довольно часто. Хотите мое мнение? Честно? Все, что я вижу, — неинтересно. Может, потому, что я выбираю только плохие фильмы? Хорошие я не смотрю — не выдерживаю конкуренции

Продюсер: Ольга Закатова. Стиль: Мария Колосова. Ассистент стилиста: Алена Газарова. Макияж, прически: Savva@Savva.pro. Ассистент визажиста: Софья Петрова