Как самородок из Нальчика Кантемир Балагов стал надеждой российского кинематографа

Его называют новой надеждой российского кино — и не без основания, как бы ни отнекивался от ярлыков сам Кантемир. В 27 лет он снимает кино без оглядки на чужое мнение, с подкупающей искренностью и прямотой. Планка была задана два года назад, когда он показал в Каннах дебютный полный метр «Теснота», о родном Нальчике эпохи 90-х, и уехал с фестиваля с призом ФИПРЕССИ. Вторая картина режиссера, «Дылда» (в российском прокате идет с 20 июня), ушла еще дальше в прошлое: год 1945-й, первая послевоенная осень, подруги-зенитчицы — скромная Ия и бойкая Маша — учатся жить по правилам мирной жизни, которая оказывается не менее жестокой, чем война. О незнакомом ему периоде Кантемир рассказал с такой точностью и бесстрашием, что каннское жюри программы «Особый взгляд», увидевшее фильм первым, вручило ему награду за режиссуру. Впрочем, страх, по словам самого Балагова, в его работе все же присутствует: «В какой-то момент ты заходишь настолько далеко, что обратного пути уже нет, и, стиснув зубы, надо идти до конца».

Почему вы решили идти до конца именно в этот период и с этими двумя героинями?

Тема эта возникла, еще когда я учился в мастерской Александра Сокурова в Нальчике и прочел книгу Светланы Алексиевич («У войны не женское лицо». — Ред.). Просто понял, что хочу снять кино о женской судьбе в это время. Не было сценария, но была зацепка, которую я после «Тесноты» начал потихоньку обрамлять. Мы с моим соавтором Александром Тереховым быстро пришли к выводу, что история эта имеет смысл и силу именно в 40-е годы — когда медицина не была настолько развита, когда люди надеялись на чудо, а война была как никогда страшна. Даже по статистике именно в Великой Отечественной войне приняло участие наибольшее количество женщин: это и пехота, и зенитчицы, и медицинский персонал.

Обе актрисы стали открытием именно благодаря вашему фильму — как это случилось в свое время с Дарьей Жовнер из «Тесноты».

Да, Василиса и Вика — дебютантки, но это не какая-то моя прихоть. У меня нет установки, что я должен снимать только новые лица. Просто в актере я ищу личность — человека, который подойдет под характер персонажа. На кастинге, чтобы попасть в нужное эмоциональное состояние, все читали отрывок из Алексиевич — тяжелый, драматичный. Но мы просили говорить слова без бравады, с иронией и легким отстранением, такой личной самозащитой…

Девочки пришли в первый день проб, и это было удивительно: две главные героини — и сразу же нашлись. Конечно, мы проводили еще кастинги, чтобы убедиться, что поступили правильно. Но в итоге выбрали именно их.

Двух подруг-зенитчиц, вернувшихся с войны, в фильме «Дылда» сыг­ра­ли актрисы-дебютант­ки — Василиса Пе­ре­лыгина (Маша) и Виктория Мирош-ниченко (Ия)

Каннская публика принимала вас хорошо? Писали, что Ума Турман была недовольна излишней жестокостью одной из сцен в «Тесноте».

В этот раз уже после вручения приза за лучшую режиссуру ко мне подошла одна из участниц жюри и сказала, что решение присудить «Дылде» награду было единогласным. Самый же запоминающийся отзыв на картину вышел в издании Variety, и написала его женщина. Автор сравнила нарушение внутренних границ героев с территориальной разрухой в послевоенной Европе. Это был настолько красиво написанный финал, что невольно подумалось: «Неужели это снял я?» (Смеется.)

Два фильма, почетное звание члена жюри (в 2018 году Кантемир судил конкурс программы «Особый взгляд». — Ред.) — вас уже можно назвать каннским завсегдатаем.

Я здесь лишь четвертый раз. Впервые оказался на Круазетт в рамках программы Global Russians, представлял короткий метр. Тогда у меня было ощущение, что я попал на такую ярмарку тщеславия, но с годами начал в этом разубеждаться. То есть элемент Vanity Fair на фестивале, конечно, присутствует, но Канны прежде всего — это Мекка для кинематографистов: здесь 24 часа в сутки люди обсуждают фильмы. И именно здесь оказывается большая поддержка таким картинам, как мои: благодаря фестивалю у них может увеличиться количество зрителей.

Чувствуете, что изменились со времени своего старта на фестивале?

Появилась какая-то опора под ногами, но сам я, хочется верить, остался таким, как прежде. Образ жизни, хотя я и пере­ехал в Москву, тоже не поменялся — местами он все такой же скучный. (Улыбается.) Светская составляющая, к примеру, мне неинтересна: я пару раз походил на мероприятия, но быстро понял, что не мое.

Фильм уже можно посмотреть в кинотеатрах 

А что интересно? Соцсети, другие зависимости XXI века?

Гаджеты — да, очень отвлекают от работы. Хотя в Instagram и YouTube я могу иногда и вдохновение поймать. А вот страницу на Facebook удалил: мне кажется, эта площадка придает твоему мнению мнимую важность. Там много лицемерия, негатива, неприятного. Понял, что не хочу общаться в таком формате.

То есть особых слабостей у вас нет?

Игры. Я очень люблю видеоигры, и они меня тоже. Для меня это такой способ расслабить голову, поэтому играю я часто. К примеру, во время съемок «Дылды» бывало такое напряжение, что хотелось просто немного порубиться, отключиться от реальности.

Вам наверняка не раз говорили, что после просмотра ваших фильмов поверить в возраст автора довольно трудно. А на сколько вы сами ощущаете себя в 27?

Наверное, это уже моветон — говорить молодому человеку, что он чувствует себя стариком. (Улыбается.) На цифру в паспорте я не смотрю, да и день рождения не отмечаю. Для меня это точка отсчета — ничего больше.

А что же вы делаете вместо празднования?

Работаю. Думаю над третьим фильмом — на этот раз действие будет происходить не в прошлом, а в наши дни. Что именно это будет, я еще не понял, но точно знаю — это история про Северный Кавказ.

Кантемир Балагов в цифрах

• 25 — До этого возраста Кан­те­мир Балагов практически никуда не выезжал из родного Нальчика. Теперь же, благодаря успеху своих фильмов, режиссер — желанный гость на кинофестивалях всего мира.
• 3 — На третий курс своей мастерской в Нальчике принял молодого человека режиссер Александр Сокуров, увидев веб-сериал Кантемира. «Ни­какого специального значения в этом нет — просто это был единственный набор и принять меня можно было только так», — говорит сам Кантемир.
• 4 — Столько раз Кантемир побывал на Каннском кинофестивале. Впервые он при­ехал туда в 2015 году — представлять свой короткий метр «Первый я» в рамках программы Global Russians.
• 2 — Столько цветов преобла­дают во втором фильме Балагова, «Дылда»: зеленый и красный. Первый, более присущий Ие, символизирует жизнь, в том числе и мирную. Красный, цвет Маши, — страсть, кровь, война.